Должен извиниться — это будет несколько необычный текст. Обещал рассказывать о странной жизни в телевизоре, но сегодня расскажу о том, как я телевизор не смотрел. Вернее, о том, как включил два раза за последние дни. Не хватает, понимаете ли, почему-то нервов. Не могу больше этих людей видеть. Может быть, вернется навык, тем более что скоро у нас, возможно, не останется выбора.
Со страницы арт-группы «Явъ» в Instagram
И первая моя история будет про ледяной ужас. Это случилось ночью накануне нового мира и новой жизни, после признания республик, после эпохальной речи вождя, разоблачившего наконец-то вздорного авантюриста Ленина, после красивого салюта. 23 февраля, праздник, — забыл, как он называется, День нападающего Отечества, кажется, — в Москве был салют.
Часов около трех ночи кольнуло что-то внутри (если годами следить за тем, что почему-то принято называть российской политикой, появляется специфическая интуиция). Схватился за пульт, включил «Россию 24» — вдруг говорят что-то важное. И увидел…
И увидел нечто немыслимое. На новостном канале «Россия 24» шел Comedy Club. Если вы вдруг не в курсе — это развлекательная передача канала ТНТ, которая никакого отношения к каналу «Россия 24» не имеет. Я подумал, что ошибся кнопкой, но нет — логотип на месте, бегущая строка с сообщениями о зверствах бандеровцев — на месте, а на экране — Гарик Харламов. Харламов изображает завхоза, попавшего на совет директоров, составленный из людей модных и продвинутых. Ему нужна какая-то бумажка — разрешение вбить гвоздь, что ли, а они вместо того, чтобы бумажку подписать, затевают дискуссию, обсуждают, соответствует ли это миссии компании, взглядам на экологию, решают завести канал в Telegram и подготовить презентацию…
Все не особенно смешные шутки построены вокруг этого, комики суетятся, а невозможная, затянутая, абсолютно неуместная на новостном канале сценка все длится, длится и длится, и закадровый смех подчеркивает полнейший абсурд бытия. Главное чувство наступившей эпохи.
В моде давно шутки про «Лебединое озеро», но это ведь даже не «Лебединое озеро». «Что они могут прикрывать, пустив в эфир кусок чужого шоу? — думал я, осознавая полную свою беспомощность. — Ядерная война началась? Инопланетяне высадились? Господь сошел на землю и был задержан в центре Москвы за нарушение эпидемиологических правил?»
Но тут наконец сценка кончилась, и на экране появился Никита Михалков и что-то заблеял с неподражаемой своей интонацией — интонацией недалекого человека, который глубоко убежден, что он постиг все тайны мира, а вокруг несмышленые дети.
Неподготовленного зрителя это бы добило, но я все понял. Оказывается, я попал на повтор авторской программы Никиты Михалкова «Бесогон». Удивительное, кстати, явление природы, поток незамутненного сознания, невообразимые переходы и склейки, а также две с половиной идеи: Путин В.В. велик и прекрасен, Михалков Н.С. — тоже, хотя, конечно, его сияние рядом с Путиным В.В. блекнет, все, кто не согласен, — вражеские наймиты. Передача, пожалуй, заслуживала бы отдельного разговора, если бы времена вокруг были поспокойнее.
А скетчем про гвоздь была проиллюстрирована мысль мэтра о том, что либералы за гамбургер готовы продать родину. Или какая-то другая, но похожая (логики не ищите, просто примите к сведению — могут, за гамбургер). Но вот пока я это все не осознал, я пережил минуты выдержанного такого, концентрированного ужаса. Не знаю, смог ли передать понятно это чувство.
А дальше было, что было, и я решил включить телевизор еще раз. Меня занимала одна конкретная вещь. До того в течение нескольких недель западные СМИ публиковали предупреждения о грядущем вторжении, а на российских политических ток-шоу над этими публикациями всячески издевались.
Даже смешные шутки иногда случались.
— Тут вот вторжение назначили на 16-е, — спрашивал Владимир Соловьев одного из своих гостей, — вторгаемся?
— Я не могу 16-го, у меня лекция в университете, — отвечал, сдерживая смех, гость. — Давайте, может, 22-го. 22-го я посвободнее.
Должен признаться — меня тоже смущали все эти публикации. Я тоже — впервые, возможно, за много лет попадая в один тон с российскими пропагандистами, — удивлялся их нелепости. И вот теперь мне стало интересно — как объясняют войну люди, которые несколько недель подряд рассказывали, что война невозможна.
Кажется, «Время покажет», хотя это не важно — теперь-то уж все они совсем одинаковые. Одинаковые эксперты в ряд. Слово «война» возникает ниоткуда, из прозрачного воздуха студии. И тут вдруг —
Они как солдаты в строю. Одинаковые лица, одинаковые интонации. Вопреки традиции, не перебивают друг друга, высказываются, соблюдая очередь.
— Это не война.
— Конечно, не война. Это военная спецоперация.
— Вынужден уточнить, это операция по принуждению к миру.
— Я бы добавил — это операция по демилитаризации и денацификации.
И так по кругу. Еще до знаменитого распоряжения Минобороны, до угроз Роскомнадзора, до методичек. Сами. Профессионалы. Нюх.
Ну, а потом слово «война», как известно, запретили. Слова нет, как в детском анекдоте про Вовочку. И дальше все как в детском анекдоте.
С тех пор я телевизор не включал, не знаю, что там. Говорят, вчера в «Вестях недели» Дмитрий Киселев подробно рассказал, как быстро наши ракеты уничтожат Соединенные Штаты, если понадобится. Или когда понадобится. Может быть, это важный нюанс, а может быть, и нет.
Но сам я не видел, а врать не привык.
Поддержи независимую журналистику
руб.Сделать регулярным (раз в месяц)Я согласен с условиямиОплатитьУсловия использования
Источник: